В Центре им. Булатова в Слободском продолжается работа над сборником «Вместо детства – война» (воспоминания слобожан, чьё детство пришлось на военные 1940-е годы).
12 февраля в рамках этой работы записаны воспоминания ветерана педагогического труда Людмилы Ивановны Чуриной (в девичестве – Шевченко).
Людмилу Ивановну хорошо знают несколько поколений слобожан: только в средней школе № 5 она преподавала больше 20-и лет!
Здесь вниманию читателя предлагаются фрагменты воспоминаний Л. Чуриной в газетной редакции:
26 декабря 1937 года я родилась на станции Котельниково в Сталинградской области (её современное название – Волгоградская область).
Отец до войны работал на железной дороге начальником депо, мама – портнихой в швейной мастерской. Перед войной родители по какой-то причине разошлись, поэтому мама одна воспитывала меня и брата.
Когда началась война, мне шёл 4-й год, и первый день войны я не запомнила. От Котельниково до Сталинграда было 190 километров, так что события страшной Сталинградской битвы коснулись нас напрямую: Котельниково несколько раз переходило из рук в руки – от гитлеровских войск к советской армии.
Сталинградская битва длилась больше полугода (с середины лета 1942-го до начала февраля 1943-го), и потери советских войск в ней составили больше миллиона человек.
Есть факты, которые в силу возраста я ещё не могла понимать – о многом узнала уже после войны, по рассказам старших или когда сама изучала историю этих лет.
В ноябре 1942-го в районе Котельниково сосредоточилась крупная группировка немецко-фашистских войск – та самая армейская группа под командованием Манштейна, которая рвалась на выручку окружённой под Сталинградом армии Паулюса.
Несколько раз мне довелось быть свидетелем сцены, которую часто показывают в фильмах: как гитлеровцы сгоняли жителей оккупированного населённого пункта на площадь, чтобы через переводчика грозить смертью за укрывание раненого бойца или партизана.
Конечно, несмотря ни на какие угрозы в округе находились смельчаки, которым всё-таки удавалось спрятать и выходить своих бойцов.
Моей единственной «магазинской» игрушкой в ту пору была маленькая железная кроватка. Сами куклы были самодельные, из палочек и соломки. Наряды для них шила мама из лоскутков, а в «посуду» силой моего детского воображения превращались какие-нибудь стёклышки.
Но все материальные сложности меркли на фоне голода: продуктов по карточкам хватало, чтобы выжить, но наесться досыта было нечем. Так же, как жителей Кировской области, нас в эту пору выручала природа, – начиная с ранней весны, когда в степи вырастал луговой лук.
Мясо появлялось на столе случайно и редко – в те дни, когда через станцию в очередной раз прокатывался бой с участием конницы, и где-то на улице оставалась погибшая от ранения лошадь.
Окончательно врага изгнали из Котельниково 29 декабря 1942 года, – после упорных уличных боёв. В ходе отступления гитлеровцы сожгли несколько зданий и произвели ряд разрушений на железной дороге. Вместе с последствиями артиллерийских обстрелов и бомбёжки получилось, что на освобождённой станции были разрушены 82 общественных здания и 22 личных дома. Среди этих 22-и был и наш дом, сгоревший, пока мы укрывались в бомбоубежище. Потеряв своё жильё (вместе со всеми документами и фотографиями довоенного времени), мы переехали жить в бабушкин дом, расположенный в другой части Котельниково.
По причинам, о которых говорится в тексте, у нашей семьи не сохранилось довоенных фотографий. На этих двух фотокарточках я в выпускном классе школы (1955 год) и на заключительном курсе педагогического училища (1957 год).
В победном 1945-м я пошла в первый класс, где учиться письму нам приходилось на обрывках бумаги или полях газет (ситуация, знакомая и вятским старожилам моего возраста). Но общая радость победы скрашивала и нужду, и голод.
Две моих подруги, как члены семьи офицера, по правилам того времени получали увеличенный паёк. Несмотря на такой небольшой возраст и все лишения (а может, как раз благодаря этим лишениям), в их ещё детских сердцах жило взрослое чувство взаимовыручки: иногда в голодную пору они без лишних расспросов приглашали меня к себе за стол. Хотя и сами, как говорится, обедали без излишеств – но всё-таки старались выручить того, кому ещё хуже.
В 1946-м наша семья переехала в Омутнинск. Здесь мама не пошла работать в швейную мастерскую, а стала брать патент в райфо (районный финансовый отдел), платила соответствующий налог и выполняла заказы на дому. Её швейная машинка «Зингер» не могла обмётывать швы, и начиная с 7-го класса в этой работе была задействована я. Сделав уроки после школы, садилась выполнять мамино задание, и времени на игры со сверстниками уже не оставалось.
В послевоенные годы голод и нужда отступили не в одночасье: остались в памяти долгие походы и дальние поездки в лес (вплоть до Чёрной Холуницы), чтобы ягодами и грибами пополнить семейный продуктовый запас.
Помнятся и ежегодные поездки мамы и её сестры на малую родину, в Котельниково. Оттуда, из степного края, можно было привезти недорогих семечек и сухофруктов, которые на вятской стороне были почти недоступной экзотикой.
Весь быт – и будничный, и праздничный – ещё долго оставался предельно скромным. Убранство для новогодней ёлки (бусы, звёздочки и шары) у нас и всех соседей было самодельным, в основном склеенным из цветной бумаги. Но разве это могло омрачить нам с подружками ощущение праздника?
В Омутнинске жил военнопленный, получивший по какой-то причине прозвище «Француз». Жил этот пленный не богаче, чем любой житель в нашей округе: помню, как однажды пришёл попросить у мамы в долг пачку маргарина. Но даже при такой нужде было заметно, что одеваться он старается всегда аккуратно и со вкусом. Добавлю, что местные жители относились к нему по-доброму – при мне не было такого, чтобы в его сторону летели обидные слова, или кто-то хотел бы поквитаться с ним за прошлое.
Окончив в Омутнинске 10-й класс, я поступила в педагогическое училище – сначала в местное омутнинское, а затем переводом продолжила учёбу в Ленинграде. Отсюда, получив диплом, я по распределению на три года уехала в Казахстан, где работала учителем начальных классов.
В 1962 году я переехала из Омутнинска в Слободской, здесь сначала работала во 2-й начальной школе, а после с 1970 по 1991 гг. в средней школе № 5.
В Слободском в 1968-м создала семью, и вот уже больше полувека прожито вместе с Евгением Дмитриевичем. У нас сын, дочь и двое внуков (один внук ещё студент, второй уже работает инженером-строителем).
Советские воины освободили бóльшую часть Европы от величайшего зла – фашизма. Это подвиг всего народа, и сегодня обидно слышать, что где-то его предлагают забыть, а где-то даже ставят в упрёк освободителям.
Считаю, что задача и нашего, и молодого поколений – делать посильное для сохранения исторической правды, чтобы слава тех бойцов и офицеров не померкла и в год 100-летия Великой Победы.
Подготовка публикации –
Наталья Лихачёва, Центр патриотического
воспитания им. Булатова,
Дмитрий Лалетин, «Скат-Инфо Плюс»