Тамаре Петровне Кислицыной в 2018 году исполнилось 89 лет. В начале апреля её воспоминания записаны для очередного сборника о слобожанах - тружениках тыла (традиционно, его готовит к изданию коллектив Центра имени Булатова).
Несколько фрагментов рассказа Тамары Петровны я отобрал для газетной публикации.
Деревня Ощепковы (в 3-х километрах от Совья) – моя малая родина. В предвоенное десятилетие многие семьи в поисках лучшей доли перебирались из деревень в городá. Так поступили и мои родители – в 1930-х сначала обосновались в Нижних Кропачах, а потом переехали в комнату на улице Горького, в центральной части Слободского.
Здесь до войны я ходила в школу № 2, которая находилась на улице Володарского – в том здании, где сейчас отдел полиции.
Папа умер в 1940-м, и мама осталась с нами, пятью детьми (у меня было трое старших братьев и младшая сестра). В такой ситуации и мирная жизнь складывалась непросто, а уж с началом войны голод и нужда совсем одолели. Тогда я и предложила маме, что не буду доучиваться 7-й класс, а лучше пойду в школу ФЗУ (фабрично-заводского ученичества) при меховой фабрике «Белка». Тут и профессия, и бесплатное питание, а в перспективе и дополнительный заработок.
Мама поначалу огорчилась:
– Эх, девка, ведь будешь потом обижаться, что я тебя не выучила.
Но мой настрой был решительным:
– Нет, мама, не буду. А в школе ФЗУ хоть накормят – всё-таки и тебе станет полегче с нами.
На пошиве шапок в числе моих учителей был Александр Александрович Морогин. На фабрике «Белка» в новом шапочном цехе как раз налаживали поточное (конвейерное) производство, куда и пришла вся наша группа. Меня поставили на завершающий процесс – отделку. Тут при помощи щётки, расчёски и ножниц я вносила последние поправки в изделие, после чего шапка отправлялась к контролёру для проверки качества, и затем на упаковку.
будущий директор фабрики Николай Квакин.
Ученики есть ученики: такой ýспеши, как у опытных работников, у нас ещё не было, и поначалу нередко мастеру приходилось останавливать конвейер, чтобы отстающие могли «догнать» общий поток.
Дом на улице Горького, где мы жили, был поделен на пять семей. При доме находился совсем небольшой участок земли – по 1-2 грядки на семью. Тут мы растили самое необходимое – лук, чеснок, морковь.
Участок побольше, под картошку, нам выделили на пустыре в окрестностях улицы Кузнечной – примерно там, где сейчас проходит улица Грина. В военные и послевоенные годы здесь была городская окраина. На близлежащем пустыре проходили занятия у военных, поскольку рядом размещалась войсковая часть.
Однажды мы работали на этом картофельном поле, когда раздался взрыв - не взрыв, а такой очень порядочный по силе хлопóк. Ошарашенная Нина (моя младшая сестра) объяснила, когда пришла в себя:
– Да вот тут прямо, смотрю – торчит из земли блестящее колечко. Ну, я потянула…
К счастью, кроме хлопкá и облачка едкого дыма никаких последствий эта находка не причинила. По всей видимости, Нина наткнулась на учебную гранату, которая осталась в земле забытой после солдатских учений.
Бывалые грибники и ягодники знают, что своё разведанное и привычное место издалека манит. Вот и мы с Ниной, даром что ещё малыми детьми уехали из деревни, а летом, бывало, хаживали за 20 километров из Слободского в окрестности наших Ощепковых. Тем более там, в деревне, по-прежнему жили наши бабушка с дедушкой.
Хорошо, когда поляна за поляной и роща за рощей – до мелочей знакомые. Пускай несколько часов потрачено на дорогу, зато в нехоженых и укромных местах корзину черники набираешь играючи.
А главный промысловый гриб у нас был – груздь. Эти набранные нами грузди бабушка засаливала в больших деревянных кадках, а дед зимой возил их в Слободской на продажу. Всё ради небольшого приработка, чтобы им и нам не сидеть голодом!
Обратный путь с корзинами уже не пробежишь на одном дыхании: в город возвращались с передышками. С частью собранных ягод шли на базар, продавали по 3-5 копеек за стакан. Отдадим выручку маме – она покупает стакан муки и варит когда кисель, а когда похлёбку. В кои-то веки наесться досыта!
Сегодня немало желающих питаться травой ради диеты – чтобы похудеть. И мы в 1940-е часто ели траву, но по другим соображениям: заедали голод, чем только было можно. Пестики, щавель, клевер – всё шло в дело.
Гарантированный хлебный паёк был такой: по 600 граммов на день работающему человеку и по 400 граммов каждому, кто входил в категорию «иждивенцев» (дети, неработающие старики и т.д.).
Мама в годы войны работала на складе, где хранилась до отправки готовая продукция меховой фабрики. Склад размещался в здании Свято-Духовской церкви, которое специально для этих целей разгородили внутри на секции, и в таком виде оно оставалось до XXI века.
Главным мерилом работы цеха был месячный план, и если под конец месяца случалось отставание от этого плана, то в придачу к обычным сменам (утренней или вечерней) мы выходили также на дополнительные ночные смены.
Мой старший брат Ваня (1924 года рождения) был призван на фронт и немало прошёл дорогами войны. Моя память в деталях сохранила тот поздний вечерний час, когда слободские улицы обезлюдели и город уже засыпал, – и вдруг в нашу дверь постучали. Я и сестра Нина переглянулись с мамой: вроде никого не ждали в этакую пору. Спрашиваем дежурным вопросом, что случилось, а из-за двери незнакомый сипловатый голос:
– Открывайте, ваш сын Иван вернулся…
Не поверилось поначалу. Отвечаем гостю:
– Если ты точно Ваня, то скажи пофамильно, кто наши соседи в доме.
За дверью уверенно без запинок прозвучало:
– Двинины, Ощепковы, Сидоркины, Шиховы…
Открываем – в самом деле Иван! Стоит в шинели, держа в руках солдатский котелок и вещмешок. Хоть и лицом тоже возмужал, но всё-таки легко узнать. А голос до того изменился, словно расстались мы не три года назад, а все тридцать.
Конечно, помнится и День Победы 1945-го. В тот день по случаю непогоды соседка одолжила мне пальто, когда я собиралась на праздничный митинг. Слякотно было – таял снег, нежданно выпавший утром. От клуба Горького мы прошли к площади с духовым оркестром – как сейчас помню, вслед за музыкантами все дружно подхватили песню «Катюша» (и оркестр сыграл её не один раз).
Моё первое, послевоенное замужество началось очень романтично, а закончилось трагедией. Я любила петь и записалась в хор, которым руководил Гарри Цыпуков (в ДК им. Горького). Вскоре туда же стал ходить Сергей Лазарев – молодой человек примерно моих лет. Завязалось знакомство, и Сергей начал провожать меня домой после репетиций. Однажды он признался:
– Ты давно была у меня на примете, Тамара. Но общих знакомых у нас нет, и я не мог придумать повода, чтобы подойти к тебе для знакомства. Вот узнал, что поёшь в хоре – и решил тоже записаться, чтобы быть рядом…
В начале 1950-х мы поженились, родили сына и дочь. Жили обычной советской трудовой жизнью, пока 20 сентября 1970 года несчастный случай не оборвал жизнь Сергея. В тот день он вместе с мужем моей сестры Нины поехал в лес на мотоцикле. Произошла авария, и Сергея выбросило с сиденья с такой силой, что при падении он смертельно травмировал голову. (Думаю, роковую роль сыграл тот факт, что ехал без шлема).
В одном классе с нашей дочкой Светланой учился мальчик, росший без матери (его отец, Николай Кислицын, после развода один воспитывал сына). На очередном родительском собрании, оказавшись рядом, мы с Николаем разговорились на житейские темы. Стали общаться и сошлись во мнении, что хотя годы наши уже не юношеские, но вдвоём будет проще выучить детей – потому через какое-то время расписались в ЗАГСе.
Меховой фабрике посвящён 41 год моей жизни. Хорошо ли трудилась – о том самой за себя говорить неприлично. Но посмотрите на эти награды, они и без слов всё скажут: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне…», «Отличник социалистического соревнования лёгкой промышленности СССР», «Ветеран труда».
На пенсию я вышла в 1985-м: только что Горбачёв пришёл к власти, новые слова зазвучали на ТВ и в печати – «перестройка», «гласность», «ускорение»…
Интересно сложилось: моя основная трудовая биография от начала до конца прошла в одних стенах – на фабрике «Белка». Зато когда пенсионеркой я стала подрабатывать, то в течение 10-и лет успела сменить несколько организаций: сперва автошкола, потом гимназия (и здесь, и там я мыла посуду в столовой), а после этого ещё вахтёр в общежитии «макаронки» на улице Красноармейской.
Жизнь идёт своим чередом. Сейчас я уже не работаю, но заполняю свои дни рукоделием – вяжу крючком небольшие половички. А в шкафу ждёт своего часа нарядное пальто с медалями. Как настанет День Победы – снова пойду в нём на парад. Давно уже отгремел победный май 1945-го, но отголосок той радости и сегодня звучит в моей душе.
Подготовка публикации – Екатерина Малых, Людмила Слудникова
(Центр патриотического воспитания имени Григория Булатова, г. Слободской)