«Я был обычный комсомолец своей эпохи, и во всей этой истории не вижу ничего удивительного», – так сказал слобожанин Геннадий Лихачёв, когда речь зашла про его участие в комсомольской стройке конца 1970-х (мы говорили о предстоящем 100-летии всесоюзной комсомольской организации).
Приглашая Геннадия Николаевича к интервью, я лишь напомнил ему, что «обычное» для одной эпохи нередко становится удивительным через годы. Насколько я был прав, прибегая к этому аргументу – смотрите сами. Здесь – газетная редакция воспоминаний Г. Лихачёва о его комсомольской юности.
В комсомол я вступил в 1972-м, когда обучался в училище № 21 на столяра-мебельщика. В июле 1973-го меня приняли на мебельную фабрику – столяром на 4-й производственный участок.
Потом была служба в армии (с ноября 1974 по ноябрь 1976 гг.), а в декабре 1976-го я вернулся в свой цех на фабрику.
В то время на слободском заводе ЖБИ (железобетонных изделий) шла реконструкция. Эту стройку в Кировской области объявили ударной комсомольской.
Завод ЖБИ строила Нововятская ПМК-983 «Кировсельстрой». (ПМК = передвижная механизированная колонна). Рабочих рук не хватало: у «Кировсельстроя» на тот момент было несколько объектов по всей области.
Однажды к нам на мебельную фабрику пришли агитаторы из горкома комсомола – стали рассказывать о всех плюсах участия в комсомольской стройке. Плюсы были очевидные: переходя в стройотряд (на оговорённый период), ты сохраняешь за собой и основное рабочее место на предприятии, где тебе продолжают начислять 50 % обычной зарплаты. А сверх этого – идёт твой стройотрядовский заработок (здесь уж как работал – так и получишь).
Какие тут были причины отказываться? Я согласился сразу, как сделали мои сверстники с других предприятий города и района.
Имя отряду мы выбирали сами – на общем собрании. Решили назваться «Корчагинец-78» – в честь героя книги «Как закалялась сталь» (тогда, выражаясь современным языком, этот роман был «культовым»). Фамилию первого командира отряда моя память не сохранила – он был ещё «неосвобождённым руководителем», то есть и всю текущую работу делал наравне с нами. А потом отряд возглавил Александр Рязанов (новые поколения слобожан знают его по руководству местным отделением одной из партий). Александр Александрович уже сосредоточился на руководящей работе – оформлял договоры на производство работ, вёл табель и т.д.
Самые разные специальности были в нашем отряде – и электрики, и штукатуры, и сварщики (конечно, и простые подсобные рабочие тоже). Вдобавок здесь работали и две девушки-маляра.
Нас направили на строительство нового цеха, который затем будет выпускать бетонные плиты и панели для строительства домов. К нашему приходу уже стояли цеховые стены, и задача «Корчагинца» была – выполнить цикл внутренних работ.
Работать приходилось тяжело (ну а что мы хотели, называясь в честь Павла Корчагина!) Поначалу отогревали землю кострами, чтобы делать фундаменты под оборудование. Строили опалубку, принимали бетон – и ради приёмки готового бетона работали в две смены.
Потом очередь дошла до кровли – её мы закрыли рубероидом с битумной заливкой.
Отрядная работа длилась 5 месяцев – весь тёплый сезон с весны до осени. Случалось, на комсомольских собраниях кому-то «прилетало» и порицание – один прогулял смену, другой вышел на объект нетрезвым… Но и то и другое – были случаи исключительные. В целом они лишь подтверждали правило: отряд работал на совесть, и мы не собирались терпеть даже разовых нарушений дисциплины в своих рядах.
Однажды на стройку пришёл корреспондент. Сказал, что по заданию редакции нужно сделать фотографию комсомольцев-стройотрядовцев для агитационного плаката. Собрали всех, кто из отряда работал в этот день в цехе, и сделали снимок на фоне лозунга «Достойно встретим 60-летие ВЛКСМ». А потом корреспондент, что-то прикинув, попросил меня задержаться и постоять в проёме входной двери будущего цеха. Копии этих снимков хранятся у меня до сих пор. Был и плакат, куда их поместили – однако он с годами, к сожалению, затерялся.
Обедали мы тут же, в столовой завода ЖБИ – в сохранившемся доныне четырёхэтажном здании. Столовая разместилась на первом этаже, над ней работала заводская контора, а на третьем и четвёртом этажах было общежитие. Там жили и одинокие люди, и сотрудники с семьями. Помню, что в их числе встречались ребята из других районов области. Очень яркий эпизод, оставшийся в памяти, связан с работником по имени Ваня, который отлично играл на гармони. Мы смотрим – и умение у парня есть, и от души «поливает», а гармошка у него уже видавшая виды. И как-то втайне от него договорились: скинемся со своих зарплат, купим ему новый инструмент к концу сезона. Вот уж он обрадовался, получая такой подарок перед расставанием! (И, конечно, обновил его на нашем прощальном вечере).
Знаток местной истории может сказать: да ведь летом 1978 года в этом общежитии жил и узбекский стройотряд – участник печально известного конфликта 6 августа 1978 года. Но здесь я могу лишь повторить мнение, которое ранее официально высказал Владимир Крюковских (бывший 1-й секретарь горкома комсомола): с поправкой на их возраст и национальный менталитет, это были вполне обычные ребята, с которыми в рабочих вопросах мы всегда приходили к пониманию. И то, что произошло затем 6 августа – по-видимому, сложилось из целого ряда роковых случайностей (недостаточно организованный досуг, побудивший гостей «искать приключений», и т.п.).
Как только все работы были завершены, наш отряд собрали в горкоме комсомола. Лучших стройотрядовцев (4-5 человек) наградили значком «Молодой гвардеец пятилетки». И в придачу к значкам двоих ждала особенная награда – бесплатная турпутёвка на 10 дней в Румынию. Одна такая путёвка досталась Олегу Герасимову (столяру-плотнику с фанерного комбината). Другую вручили мне.
На автобусе «Икарус» (одна из легенд социалистической эпохи) мы ехали делегацией из 35-и человек – из разных уголков Кировской области. От Слободского было четверо – кроме нас с Олегом, ехал Владимир Блинов из милиции и ещё одна девушка из рембыта.
Путь за границу лежал через Молдавию – в ту пору одну из союзных республик в составе СССР. В столице республики Кишинёве нас ждал радушный приём – и обзорная экскурсия по городу, и отличный обед. Пускай здесь другая национальность и непохожая культура, но были мы тогда друг для друга – «товарищи и братья». Так говорили, и не было фальши в этих словах – искренне верилось в дружбу народов. Даже мысли не было, что всего через полтора-два десятилетия политические изломы настолько отдалят нас друг от друга.
О румынских впечатлениях, если вспоминать всё в подробностях – впору писать отдельный очерк. Если же говорить коротко, то, конечно, поражала и повсеместная чистота, и обилие товаров в магазинах.
По правилам того времени, повсюду (от музеев до магазинов) нас сопровождала гид – «свободного плавания» не предполагалось. Существовало жёсткое ограничение: на румынскую валюту (леи) каждый турист мог обменять лишь 660 рублей. Впрочем, при ценах, которые тогда действовали, эта сумма была значительной. Скоро наш багаж пополнился импортными куртками, зонтами, косметикой для подруг, жвачкой и экзотической по тем временам лентой-скотч.
Впервые там я попробовал мамалыгу (национальную кашу из кукурузной муки), да и вообще румыны оказались большие мастера готовить блюда из кукурузы. Для меня, как жителя русской глубинки, в румынских меню казалось непривычным отсутствие чая в обед – здесь традиционным и повсеместным напитком были различные соки. Ещё странным, по меркам русского провинциала, казались очень небольшие порции хлеба к обеду (мы ведь привыкли заедать наше первое-второе несколькими большими ломтями!)
В один из дней мы оказались с экскурсией на фабрике, где делали мебель. Узнав, что по профессии я мебельщик, меня спросили: скажите как профессионал, чья же мебель лучше – советская или местная? Вопрос, как говорится, с подвохом. Отвечать надо было подумавши – ведь говоришь не за себя, а представляешь целую страну. Думаю, что я поступил правильно, сказав «Мне всё нравится – и румынская мебель, и наша, конечно, тоже». Не знаю, как обстоят дела сейчас, но тогда румынская мебель производилась из массива, а у нас – из ДСП (древесно-стружечных плит).
Последний отрезок нашего путешествия – возвращение из Кирова в Слободской (уже на простом рейсовом автобусе). В традициях своего времени, мы довольно громко и эмоционально обсуждали впечатления от заграницы – не видели причины делать из этого какую-то тайну.
А по соседству с нами, как оказалось, ехал корреспондент районной газеты «Ленинский путь». Он заинтересовался нашим разговором, и вскоре в районке (в номере от 12 октября 1978 года) появилась заметка «За труд – туристическая путёвка».
После поездки я вернулся на мебельную фабрику, но через год вновь получил предложение влиться в комсомольско-молодёжный отряд. И не нашёл причин отказаться. Отряд на этот раз был мелиоративный – мы осушали поля в Каринской округе. Так же, как в прошлом году, немало испытаний ждало нас на этом поприще – и так же велик был наш энтузиазм, который снова оказался сильнее трудностей.
В том же 1979-м я женился. И ещё от Александра Рязанова (он уже возглавил комсомольскую организацию завода ЖБИ) получил предложение – стать командиром отряда «Корчагинец-2». Но этот почин не задался: комсомольцев в отряде почти не было, зато набралось много случайных и ненадёжных людей. Оттого и дисциплина в нём «захромала» с самого начала – тут и выпивка, и прогулы, и работа спустя рукава. Нам оставалось только честно признаться себе, что настоящую бригаду здесь делать не из кого – и отряд расформировали.
Будучи уже семейным человеком, я задумался о получении отдельного благоустроенного жилья. Тогда жилищный вопрос был не вопросом денег, а частью системы ведомственного обеспечения. Когда я обратился с этим вопросом в горком комсомола, то в горкоме мне вручили комсомольскую путёвку для получения квартиры. По ней я был устроен уже в штат Нововятской ПМК-983 – и продолжил работу на строительстве бетонного завода. Правда, свою двухкомнатную квартиру мне пришлось ждать не два года (как обещали первоначально), а шесть лет. Но так или иначе – я получил её бесплатно. А сколько домов в округе выросло за тот период из продукции завода ЖБИ! (Не только в городе, но и в окрестных деревнях и сёлах).
В октябре 1979-го я оказался в составе группы слобожан, которых выбрали делегатами на III областной слёт бойцов ударных комсомольско-молодёжных отрядов. Он проходил в Кирове на базе Дворца пионеров - мемориала. Место символическое – на его строительстве тоже трудились комсомольцы на рубеже 60-х и 70-х.
На слёте мне предстояло выступить перед залом с трибуны. Хотя оратором себя никогда не считал, но раз доверили такое дело – отказываться не стал. Что я говорил с трибуны? Да ничего особенного. Обычные слова, какие во множестве можно слышать в кинохронике тех лет: что комсомольцы – люди сознательные, работают на совесть, готовы трудиться на самых нелёгких участках…
Вот такой была моя комсомольская юность. Если бы этот сюжет я взялся рассказывать своим сверстникам тогда (в конце 70-х) – наверное, в ответ услышал бы «Ну, а что тут особенного?» А сегодня это уже история. Нельзя предавать то хорошее, что когда-то вдохновляло нас. Это касается и отдельных семей, и целых стран.
Подготовка публикации – Геннадий Шабалин
При содействии
Центра патриотического воспитания
имени Григория Булатова
На основе предоставленного текста и фотографий