Узнать подробнее...

г. Слободской, ул. Володарского, 45

…И над грязью засияет радуга

Встречая паломников с Великой, я думал: «Что ещё нового можно рассказать о Великорецком ходе после всех этих лет?» Но послушал Владимира Шулакова (руководителя слободского клуба «Ладомир») — и открыл для себя детали, о которых раньше не доводилось читать. Их-то я и решил вынести в газетную публикацию.

Уточню: Владимир не шёл в рядах паломников, а был задействован в организации палаточного лагеря Слободского благочиния. В этой роли он дважды встречал ход — сначала вечером 4 июня в селе Монастырском, а на следующий день уже в Великорецком.

Патриарх Кирилл.
«Благословляю слобожан!» — были слова патриарха, когда он проходил возле слободского лагеря.

Зримый балласт

Утренние сумерки 5 июня. Проводив ход из Монастырского, мы складываем свой лагерь. Теперь наша цель — погрузиться на транспорт и обогнать пеших паломников, чтобы обустроить стан заново в Велокорецком.

Интересен вид обочин на этом этапе хода. То и дело попадаются возле дороги «сброшенные балласты». Большие современные рюкзаки. Модные туристические ботинки и куртки. Походные стульчики и другие приспособления для удобства на привале. Не всегда они такие практичные и лёгкие, как показывают в рекламе.

Я сразу уточню, пока организаторов хода не раскритиковали за ущерб природе: вслед за людской массой ехал специальный грузовик, который все эти брошенные пожитки подбирал. Потом в Великорецком грузовик был поставлен на людном месте, и объявили во всеуслышание: «Кто желает забрать потерю — подходите, ищите». Однако желающих оказалось на удивление немного. То ли испугала перспектива лопатить вручную многотонную массу находок. То ли, расставшись в дороге со своим добром, уже не видели смысла его возвращать.

Организаторы, видимо, об этой закономерности знали по опыту прошлых лет. Поэтому через какое-то время объявили: у кого в пути приключилась «авария» с пожитками — разошлась обувь, порван рюкзак или что другое —  те могут идти к машине и взять невостребованное.

И после такого объявления, замечу, ажиотажа тоже не было. Спокойно подошли несколько человек. Берут без потребительского искательства — что с краю, что попроще: «Нам ведь только до дома бы добраться».

Примечательна эта история не только тем, что возле грузовика было спокойно (никакой толкучки и свары). Впечатляет и сам факт, как наглядно Великорецкий ход показывает: избыток вещей тяготит человека. То, что мир навязывает нам якобы «для упрощения быта», на самом деле зачастую усложняет жизненный путь.

Избыток вещей тяготит человека.

Зримое лидерство

Наш автомобиль обгоняет одну группу паломников за другой. Со стороны хорошо видно, какая нагрузка ложится на священника, который ведёт общину. Сейчас он в голове своей группы, чтобы решить очередной оргвопрос. Через секунды уходит к задним рядам, чтобы подбодрить отстающих. Пока обычный паломник пройдёт 10 км, священник при таком режиме, наверное, намотает все 20.

Снова то, что в буднях мы ощущаем образно, здесь получает наглядное воплощение: духовное лицо не просто ведёт общину, а порой буквально тащит её на себе.

Пришедший раньше всех

Ранним утром 5 июня в Великорецком ещё затишье: большинство силовиков, призванные охранять здесь порядок, появятся позже. Организаторы палаточных лагерей приезжают сюда первыми… ну, почти первыми. На месте, заранее определённом для наших палаток, мы находим разожжённый костерок, а возле него незнакомца бомжеватого вида. При нём охапка продуктов (похоже, просроченных). Видно, что у бродяги далеко идущие планы на этот день и этот участок. Наш приезд его совсем не радует. На просьбу поискать себе другого места он отвечает особенным страдальческим тоном:

— Я Божий человек! Не имеете права гонять! Это ведь грех на душу.

Сколько непризнанных актёров в рядах кочующей братии) Но стоит на горизонте показаться полицейской технике, и незнакомец сам словно растворяется в утренней дымке.

Строго? Такая работа

Обозначеная заграждением дорожка.

Вот уже обозначена заграждением дорожка, где пойдёт к месту торжества патриарх Кирилл. Наводнившие округу люди в форме напоминают паломникам:

— Когда рядом патриарх и его сопровождение — не вскидывайте резко руки. Уберите блестящие предметы…

Обходя окрестности Великорецкой поляны, в эти минуты даже из кроны дерева можно услышать голос кого-то, не видного снизу:

— Сова, как слышишь меня? Приём.

При всей строгости видно, что силовики просто заняты своей работой — в их действиях нет желания досадить верующим.

Люди в форме.

Тех, кто стремился внутрь огороженного периметра (чтобы увидеть торжество вблизи), проверяли металлодетектором и вообще осматривали очень пристально. Процедура подразумевала, что какие-то предметы, которые покажутся охранникам потенциально опасными, паломник должен оставить на входе — в специальной камере хранения — чтобы забрать обратно при выходе.

После некоторых раздумий я решил остаться снаружи. Никто не пытался меня переубедить: хозяин — барин.

Духовенство и силовики.
Праздничные облачения духовенства вперемешку с тёмной формой силовиков. Кого-то такое сочетание коробит, однако ведь и те и другие здесь выполняют свою необходимую миссию.

Что касается достопримечательностей Великорецкой поляны — их можно было спокойно изучить ранним утром (до торжества), а также и ближе к вечеру, когда ВИПы разъехались и оцепления были сняты.

Помимо церковных строений, в числе достопримечательностей — корни большого старого дерева на склоне. Они оголены так сильно, что меж ними можно пролезть человеку. Чем и занимается часть гостей, придя в Великорецкое. Эту процедуру некоторые (прежде всего люди в возрасте) наделяют особым символическим смыслом — будто бы пролезание под корнями прибавляет человеку здоровья. Вдобавок частью ритуала стало привязывание к корню ярких ленточек.

Корни большого старого дерева на склоне.

Здесь мне встретился работник (должно быть, местный), отправленный очистить корень от очередной партии ленточек. Выполняя свою работу, он сетует:

— Уж убираем их, убираем… уж учим народ, что не христианская эта традиция… так нет, смотри, прицепили опять!

Петь не для публики

Одна привычка оказалась на удивление похожей у российских казаков и паломников из Сербии. На привале, в свободную минуту, без какого-то официального повода — они встают и запевают. То псалом, то старую народную песню. Видно, что не ради саморекламы, а просто просит душа. Хорошо запевают, уверенно раскладывая мелодию на голоса — должно быть, для них это привычная часть жизненного уклада.

В книгах про старое время говорится, что у наших предков из северных русских губерний тоже было такое обыкновение. Но многие ли сейчас поют вот так — не на публику, не со сцены, а для души?

Российские казаки и паломники из Сербии поют.

У кого ботинки чище?

Хотя Великорецкий ход я увидел впервые, но массовых мероприятий на своём веку посетил немало. Ряд давних наблюдений подтвердился и в этот раз. Расскажу для примера: знаете, как проще всего отличить на природе горожанина от жителя сельской местности? Одеться «как в поход» могут и те, и другие. Но посмотрите на ноги паломника. Селянин привык каждый день ходить по ухабам и грязи, поэтому шагает очень аккуратно и без лишних усилий. Благодаря этому и после дня ходьбы по раскисшей грунтовке его обувь относительно чистая (а походка лёгкая).

Зато городской человек, который месяцами ходит только по ровному, из-за непривычки «ухлопывается» грязью по колено на первых же километрах бездорожья. Вдобавок его тяготит непривычно громоздкая обувь, которая в городе бывает не нужна.

Наверное, не выдам большого секрета, если скажу, как узнавал среди толпы «сотрудников в штатском» (которые здесь работали наряду с полицейскими в форме). Подобрать неброский костюм — не проблема, да и лицом можно сыграть многое. Однако наработанная за годы осанка выдаёт служивого с ходу.

Среди толпы сотрудники в штатском.

Пёстрая соборность

Десятки российских регионов — от Калининграда до Владивостока — на номерах прибывших машин. Разнообразная форма: казачья, курсантская, спасательных служб… Участники хода могут показаться на одно лицо разве что издали.

Курсанты.

Один из собеседников и вовсе оказался мусульманином, и я не удержался от вопроса:

— Не в обиду будь сказано, но тебе-то зачем этот ход?

Попутчик всё-таки чуть ли не обиделся:

— Вашего святого Николая и у нас знают.

И правда, святителю Николаю досталась особая роль — быть широко известным даже за пределами христианского мира. Российские путешественники старого времени вспоминали, что иконы с его изображением находили в чумах жителей Крайнего Севера. На вопрос, что они знают об этом изображении, хозяева чумов бесхитростно отвечали: «Однако, тот добрый старик, который всем помогает».

Участники хода.

Человеку с пытливым умом легко смутиться, глядя на вереницу ВИП-персон:

— Как же так: идут и такие и сякие, и лицемеры, и замеченные когда-то не в самых достойных делах… Может ли быть истина в таком месте?

Ну а как иначе, если ход — всенародный. Идут и бомжи, и бизнесмены. И люди, чьи грехи на слуху. И те, кто умело, по завету святых отцов, скрывает свои добродетели — так что даже близкие об них не знают. У кого в кармане найдётся линейка, чтобы намерить, кто здесь достоин праздника, а кто нет?

Вместо этого подобные дискуссии на Великорецкой поляне завершаются фразой: «Всех привёл святитель Николай, а он не допустит беспредела».

Радуга над местностью, где проходили торжества.
6 июня: бóльшая часть паломников отбыла из Великорецкого. Над местностью, где проходили торжества, показалась двойная радуга. Есть своя радость и в многолюдном ликовании, и в этих минутах затишья, — и едва ли можно быть счастливым, зная только одно из этих состояний.

Уже несколько веков мыслители рассуждают и спорят о так называемой «русской соборности». Окунувшись в пестроту Великорецкого хода, приходишь к мысли, что соборность — это не когда все идут «зачёсанные на один манер». Напротив: здесь носители довольно разных взглядов сошлись ради общего дела, с желанием понять друг друга. И очевидцу остаётся только воскликнуть: если бы не этот ход, что ещё могло свести вместе такие тысячи народу?

Мозаичная икона, заказанная для Никольской церкви.
Мозаичная икона, заказанная для Никольской церкви, вместе со слобожанами проделала путь до Великой и обратно. Её освятили в Великорецком.

Пожалуй, можно сказать и так, что в паломничестве мы остаёмся теми же людьми, какими были в своей повседневности. Но дорожные испытания, будто какой-то проявитель, заставляют острее проступать те «грани правды», которые можно искать и не найти в обычной жизни.

Вертолёт, на котором патриарх покинул пределы Великорецкого.
Вертолёт, на котором патриарх покинул пределы Великорецкого.

Подготовка публикации — Геннадий Шабалин