Адресуя в редакцию свои письма, противники переименования улицы Большевиков и площади Революции высказали много схожих мыслей, дублирование которых кажется нецелесообразным.
Поэтому здесь я перечисляю кристаллизованные из всех текстов главные тезисы, отбросив совсем уж популистско-митинговые и бессмысленные (ведь любители порассуждать «сразу обо всём» умудрились зачем-то приплести сюда даже банкротство спиртзавода!)
А последнее слово в вопросе переименования, как известно, будет за депутатами Слободской городской Думы.
А может, всё-таки в благоустройстве?»
- Совсем недавно, 5 марта, кировчане получили очередной урок (к сожалению, трагический), что само по себе переименование улиц порядка не прибавляет. В этот день на бывшей улице Энгельса, которую летом 2012-го противники советского наследия переименовали в «Преображенскую», сошедшим с крыши снегом убило женщину.
Если разгильдяйствовать по-прежнему, конечно, ничего не изменится даже под самой благообразной вывеской.
- Новые (советские) названия улиц, как ни крути, тоже стали весомой частью местной истории. Краеведы или старожилы помнят многое: вот тут по Советской ходил на работу прославленный директор «Белки» Квакин, там на Гагарина можно было встретить Знаменосца Победы Булатова и т.д.
Отдают ли себе отчёт сторонники переименования, что отказом от советской топонимии тоже рушат пласт исторической памяти?
- Сторонники переименования так заворожены формулой «вернём изначальное», будто улица Никольская и площадь Соборная стоят здесь с начала времён. А ведь до прихода славянских поселенцев здесь жили финно-угорские племена. Давайте завтра их потомки придут и под тем же самым лозунгом «возвращения к истокам» будут требовать вернуть площади Соборной какое-нибудь ещё более исконное название – допустим, условно, Лудорвай.
- Из истории можно видеть, что упорством в обновлении топонимии отличались именно большевики, так много всего порушившие и переназвавшие в первые годы Советской власти.
А в последние три года сходную настойчивость на пути «десоветизации» мы видим в соседней Украине.
Есть некоторая ирония судьбы в том, что само российское самодержавие, по которому ностальгируют сторонники переименования, весьма спокойно относилось к местной топонимии — и когда расширялось через Урал на Сибирь (при Иване Грозном), и когда теснило финнов и шведов на северо-западных рубежах (при Петре Первом).
- Если уж речь зашла о печальном примере новейшей истории Украины — то разве он не учит, что даже на фоне всех прочих неурядиц «зачистка» советской топонимии порождает новые трения в обществе?
Отдают ли, опять-таки, сторонники переименования себе отчёт, что и наша местная инициатива отчасти «раскачивает лодку», вызывая споры и разногласия между родственниками разного возраста, работниками внутри одного коллектива и т.д.?
Подготовка публикации — Владислав Никонов