В наступившем марте жительнице Слободского Зинаиде Алексеевне Фурсовой исполнится 82 года.
В числе других земляков Зинаида Алексеевна откликнулась на призыв Центра им. Булатова и записала свои воспоминания о детской поре, которая пришлась на военные и послевоенные 1940-е.
Здесь этот текст приводится в газетной редакции (с частичной перефразировкой):
От советских десятилетий – к современности.
Я родилась 15 марта 1938 года в деревне Лаптевы Юрьянского района, расположенной в 3-х километрах от слияния рек Великой и Вятки. Небольшие хвойные леса этой красивейшей местности богаты ягодами и грибами.
Деревня была невелика – состояла из 20-и домов. В одном из них – большом пятистенном, унаследованном от дяди – жила наша семья.
Мой отец работал в колхозе кузнецом, выполняя самые разные задачи, от ковки ножей до изготовления железной оснастки для саней и телег. Вдобавок зимой, когда в колхозной работе наступало сезонное затишье, успевал съездить на заработки в Казань.
Мама была отцу под стать: помимо всякой колхозной работы на ферме и в полях, ещё вела хозяйство, ткала льняные полотна и половички, шила, пряла, вязала, обшивала деревенских женихов и невест.
Так распорядилась судьба, что самые тяжёлые времена для нас настали в победном 1945-м – умер от болезней отец, которому было в ту пору немного за 50.
Две моих старших сестры уехали в Киров – учиться в школе ФЗО (фабрично-заводского обучения). Пришлось маме взять на себя все мужские хозяйственные хлопоты, а мне перешли мамины – с дровами, мытьём полов, огородной работой и т.д.
В небольшой нашей деревеньке не было электричества и радио, поэтому весть о Победе над гитлеровской Германией мы узнали от почтальона.
С подругами-сверстницами нам было ещё только 7-8 лет, когда мы стали носить на продажу собранную чернику за 10 километров в большой посёлок Мурыгино. Полученный скромный заработок шёл на покупку хлеба, карамели, ситца и другого магазинского товара.
В отсутствие лошадей, которых забирали для нужд фронта, в войну (и какое-то время после неё) для вывозки дров из леса и весенней вспашки огорода колхозникам выделяли быков. Упрямство быка в пословицу вошло, – представьте, как сложно им управлять, когда ты всего лишь ученица начальной школы.
Довелось нам с мамой побыть и лесорубами на заготовке дров. Вести эту работу «абы как» не позволяли: пускай на дворе суровая тыловая пора, но все охранные правила по очистке леса мы соблюдали неукоснительно – собирали и сжигали сучья и весь мусор, оставшийся после вырубки (да и вырубать нам разрешали только тонкомерные «сухарки» – молодые деревья, по какой-то причине прежде времени засохшие на корню).
Для полноты картины добавлю, что при тех-то детских годах (как я поняла впоследствии) всех моих сил хватало только, чтобы ровно держать свой край пилы – а по-настоящему пилила, получается, одна мама и за себя, и за меня.
Выручал, как всех в нашей округе, большой огород – 40 соток, поделенный на половины: одна под ячменём и картошкой, вторая под различными овощами. Отсюда были почти все наши нехитрые лакомства военных лет – от печёной картошки до «парёнки», которую приготовляли в печи из моркови, репы или свёклы.
Помнятся из той суровой поры зимние походы лесной дорогой (до школы и обратно) с непременным зажжённым самодельным факелом – чтобы отпугнуть волков, которые завывали то и дело совсем неподалёку.
Помнится радость, когда за хорошее окончание начальной школы мне вручили подарок – коробку цветных карандашей.
Ещё одно яркое воспоминание деревенских лет – кинофильмы, которые иногда привозили в школу. Фильм о судьбе Зои Космодемьянской впечатлил меня настолько, что и ночью после сеанса я продолжала реветь во сне. Пришлось давать ответ встревоженной маме, которая меня разбудила, что причина слёз – не в каких-то моих личных неурядицах, а в жалости к советской комсомолке, которую повесили захватчики-гитлеровцы.
Свои радости и свои сложности перемежались после Победы в жизни советской деревни. С удовольствием и сейчас возвращаюсь мыслью в те летние дни, когда в порядке «шефской помощи» в колхоз приезжали работники с разных кировских предприятий. Бывало, определят группу девчат в наш с мамой дом на постой – и я маленькая увяжусь с ними на ночёвку на сеновал. Слушая их песни и разговоры, я рисовала в своём воображении ещё неведомую мне городскую жизнь.
Хватало и сложностей в послевоенном колхозном укладе: система трудодней вместо зарплаты; большой товарный налог (известный как «госпоставка»), когда внушительную норму молока, яиц, шерсти и другой продукции надо было сдать государству, а самим порой приходилось сидеть голодом…
Стремясь к лучшей жизни, в 1952 году мы с мамой переехали в Киров, и на первых порах жили у одной из моих старших сестёр в коммунальной квартире с печным отоплением. В Кирове я в свой черёд окончила школу, и в 1956 году стала работать фрезеровщиком в цехе микрометров на заводе «Крин» (это сокращение от двух слов – «Красный инструментальщик»).
Фото конца 50-х (период работы на «Крине»).
Работала, по-видимому, неплохо – вскоре мне присвоили звание «Ударник коммунистического труда». А вечерами продолжала учиться – поступила в кировский авиационный техникум.
Как же я стала слобожанкой? Это уже дела семейные привели меня сюда: в 1960-м вышла замуж, а мужа направили в Слободской служить следователем в отдел внутренних дел. А я пришла на «Красный якорь» и проработала здесь на одном месте больше 30 лет – инженером по нормированию.
Сейчас, говоря современным языком, я «востребованная прабабушка» – мой род продолжают сын, два внука и пять правнуков.
Подготовка материала –
коллектив Центра патриотического воспитания
имени Григория Булатова (г. Слободской)
Подготовка публикации –
Дмитрий Лалетин, «Скат-Инфо Плюс»